Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - Виктор Суворов

Понимая страшную опасность, германское командование приняло все меры, чтобы избежать крушения Восточного фронта в самом начале 1943 года. Группа армий «А», бросив все, спешно и без боев покинула Северный Кавказ.

Если бы заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков увидел красоту сложившейся благодаря победе под Сталинградом ситуации, он должен был кричать Сталину: давай остановим дурацкое наступление на Сычёвку! Давай танковые бригады и корпуса не будем жечь ради каких-то огородов на задворках давно стертых с земли деревень! Все — на Ростов! И сотни тысяч тонн снарядов туда же! И гвардейские корпуса! И авиацию! И ударные армии! Вот она — победа над Германией! Прямо в наших руках! На блюдечке с голубой каемочкой!

Но Жуков красоты сложившейся ситуации не увидел. Жуков выполнял дурацкий приказ, причем выполнял самым дурацким способом. Жуков отвлекал лучшие соединения Красной Армии от поистине важного участка фронта и без толку их истреблял, штурмуя никому не нужные высотки и деревни.

На войне и сразу после войны Жуков интенсивно раздувал культ собственной личности. Стержнем этого культа стала идея о том, что великий Жуков был главным творцом победы в войне вообще и победы под Сталинградом в частности. Слухи об этом разлетались по стране и дошли до Сталина. Представьте себе ярость Сталина, когда он услышал, что Жуков объявляет себя сталинградским героем. И тогда маршалы Булганин и Василевский написали проект приказа о том, что Жуков, утеряв всякую скромность, приписывал себе разработку и проведение операций, к которым не имел никакого отношения. Сталин этот приказ подписал. В приказе среди прочего сказано:

К плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, которые приписывает себе маршал Жуков, он не имел отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан, и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте, вдали от Сталинграда.

Несложно понять, почему Сталин подписал приказ о недостойном поведении Жукова: маршал «забыл» о своих провалах под Сычёвкой, но помнил о чужих победах под Сталинградом и приписывал их себе. Однако приказ Сталина на «великого полководца» должного воздействия не оказал. Прошло два десятка лет, и в мемуарах Жукова снова зазвенела лихая песня о том, как он побеждал под Сталинградом:

Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение. Следовательно, не о персональных претендентах на «авторство» идеи контрнаступления должна идти речь. (Воспоминания и размышления. С. 421.)

Видите, как скромен Жуков. Он даже и не пытается выпячивать свою выдающуюся роль в проведении контрнаступления под Сталинградом. Он говорит, что над операцией работали все — и Ставка Верховного главнокомандующего, и Генеральный штаб. Зачем искать кого-то одного, кто предложил идею контрнаступления?

Сначала Жуков рассказал, что весь план придумали он и Василевский, а Сталин услыхал и заинтересовался. Рассказав об этом, Жуков великодушно соглашается авторов гениального плана не искать. Чуть позже эту фразу Жуков усилил:

Величайшая заслуга Ставки Верховного Главнокомандования состоит в том, что она оказалась способной с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, научно предвидеть ход ее развития и завершение. (Маршал Жуков. Каким мы его помним. Составитель В. Яровиков. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 239.)

«Заслуга Ставки ВГК и Генерального штаба» превратилась в «величайшую заслугу» одной только Ставки ВГК. А Генеральный штаб из круга победителей выпал. Оно и понятно: Сталин выгнал Жукова из Генерального штаба еще в июле 1941 года и назначил с понижением, значит, о роли Генерального штаба в Сталинградском контрнаступлении можно не вспоминать. Жуков помнил только о заслугах Ставки ВГК, ибо входил в ее состав. На протяжении всей книги Жуков настойчиво напоминает об этом читателю. Потому фразы о заслугах и величайших заслугах Ставки ВГК в Сталинградском сражении распространяются на самого говорящего. Это Жуков сам себя хвалит. Это он рассказывает о научной точности своего анализа.

Но о каком научном подходе может идти речь, если под Сталинградом советские войска окружили втрое больше немцев, чем намеревались? Если допущена ошибка в одну сторону, то такая же ошибка могла быть допущена и в другую сторону. Решили окружить 7–8 дивизий, а что было бы, если бы их там оказалось втрое меньше?

О каком научном подходе может идти речь, если Ставка ВГК приказала наступать на окруженную под Сталинградом группировку германских войск? Окруженные германские войска были по существу лагерем вооруженных военнопленных. У них не было продовольствия, топлива, зимней одежды. Опасность прорыва была ликвидирована. После этого надо было оставить их в покое до весны. Сколько эти войска смогут продержаться на страшном морозе без зимней одежды, без топлива, боеприпасов и продовольствия? Но был приказ штурмовать. И наши дивизии, корпуса и армии бросились на штурм.

Летом 1942 года наши саперные армии возвели очень мощную оборону вокруг Сталинграда, потом германские войска ценой огромных потерь ее преодолели, а теперь Красная Армия штурмовала непреодолимую полосу укреплений, которую сама же и возвела. Штурм Сталинградских укреплений был непростительной ошибкой Гитлера. Теперь Красная Армия повторяла эту ошибку, штурмуя те же укрепления еще раз.

Почему русские решили перейти в наступление, не дожидаясь, пока котел развалится сам по себе, без всяких потерь со стороны русских, известно только русским генералам.

(Генерал-полковник К. Цейтцлер. Роковые решения. С. 199.)

О каком научном подходе может идти речь, если у Ростова был упущен шанс разгромить Германию уже в начале 1943 года? Разгромить без Курского сражения, без Прохоровки, без форсирования Днепра, Днестра, Немана, Вислы и Одера, без «десяти сталинских ударов», без Балатонского оборонительного сражения, без штурма Сапун-горы, Зееловских высот, Кёнигсберга и Берлина. Но эта возможность была упущена из-за того, что все силы были брошены на «отвлекающую» операцию в районах Ржева и Сычёвки. Так о каком научном подходе рассказывал Жуков?

Вместо удара на Ростов наши стратеги штурмовали собственные укрепления под Сталинградом и огороды на окраине деревни Жеребцово.

Любой человек, который интересуется военной историей, проявив достаточно упорства, способен вычислить маршруты передвижения Жукова во время войны. Вычислив их, любой исследователь может уличить Жукова в том, в чем его уже уличили после войны Сталин, Булганин и Василевский — в непомерном и необоснованном возвеличивании самого себя, в присвоении чужой славы.

Но реальная угроза разоблачения авторов мемуаров Жукова не пугала.

Подведем итоги. Под Сталинградом были решены две задачи.

Первая задача: летом 1942 года остановить бегущие советские войска и создать новый фронт. Эта задача была решена в июле и августе 1942 года без участия Жукова.

Вторая задача: прорвать фронт противника и окружить его войска в районе Сталинграда. Эта задача решалась 19–23 ноября 1942 года, и тоже без участия Жукова. Во время выполнения и первой, и второй задач Жуков штурмовал Сычёвку.

Мне возражают: Сталинградская стратегическая наступательная операция проводилась без Жукова, но ведь не так важно, кто ее проводил. Главное — кто идею подал!

Хорошо, давайте вспомним, кто подал идею операции. Летом 1942 года этот человек занимал должность старшего офицера Главного оперативного управления Генерального штаба. Его звание — полковник; впоследствии он стал генерал-лейтенантом. Фамилия — Потапов. О том, что план Сталинградской стратегической наступательной операции родился в Главном оперативном управлении и автором плана был полковник Потапов, известно давно. Из этого никто не делал секрета. После развала Советского Союза в Главном оперативном управлении Генерального штаба наконец «нашли» карту с планом операции. На ней стоят подписи Потапова и Василевского и дата — 30 июля 1942 года. План был разработан задолго до появления Жукова в Москве. 30 июля 1942 года Потапов не просто подал идею — он уже завершил разработку плана операции. В это время Жуков в который раз рвался к Сычёвке и о Сталинграде еще не помышлял.

План полковника Потапова был доложен начальнику Генерального штаба Василевскому. Василевский доложил план Сталину. После этого Сталин вызвал Жукова в Москву, назначил своим заместителем и отправил в район Сталинграда. Жуков вернулся 12 сентября и якобы предложил «другое» решение. Но на самом деле это решение уже было разработано в Генеральном штабе полтора месяца назад, о нем было доложено Сталину, и Сталин с Василевским уже вели интенсивную подготовительную работу по его осуществлению. Просто 12 сентября 1942 года Василевский по приказу Сталина посвятил Жукова в эту тайну.